Интервью

10 вопросов с Кристиной Виногородской

Кристина Виногородская – европейская художница, выпускница Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры. Ее работы соединяют классическое обучение с экспериментальными формами современного искусства.Ее картины выставлялись и признавались в Европе, Азии, на Ближнем Востоке, в Африке и Америке, в том числе на Таймс-сквер в Нью-Йорке. В 2023 году она получила награду за достижения от консульства по гуманитарным и культурным вопросам в Ханье, Греция, в знак признания исключительного качества и техники ее работы.Кристина также является автором спектакля «Архив будущего», а ее интервью публиковались в авторитетных художественных журналах. Сегодня ее работы находятся в частных и музейных коллекциях, отражая путь художника, который переплетает личную мифологию с универсальными вопросами памяти, времени и идентичности.www.vinogorodskaya.com | @vinogorodska_krystyna

Ин

ЗАЯВЛЕНИЕ ХУДОЖНИКА

В творчестве Кристины Виногородской мир раскрывает скрытую глубину, где дышат краски, а линии шепчут, как осколки памяти. Ее картины – это путешествия сквозь тишину и свет, каждая деталь несет в себе мерцание внутреннего пейзажа, эхо мечтаний и надежд.Она создает пространства, в которых время растворяется, помещая зрителя на порог между прошлым и будущим, между тем, что было забыто, и тем, что еще впереди. Символы и формы, которые она привносит на холст, становятся проводниками: хрупкие, как лепестки, но прочные, как камень.Через живопись Кристина превращает потерю в обновление, а мимолетные мгновения в вечность. Ее искусство – это приглашение шагнуть в тишину, прислушаться к собственному голосу и встретиться с отражением чего-то вечного в душе.

Пожалуйста, представьтесь нашим читателям. Кто вы и как начали экспериментировать с изображениями?Я художник. Я взрослый человек, который учится считать до трех: один — сам; во-вторых, диалог с миром и другие; в-третьих, чудо, которое возникает от видения. Искусство всегда было моим проводником, как Вергилий, ведущий Данте через темноту к свету.Как бы вы определили себя как художника, не только с точки зрения стиля, но и с точки зрения цели и мировоззрения?Я библиотекарь смыслов. Мои картины не просто изображают; они направляют. Тишина, музыка и тайные знаки всегда присутствуют. Я рисую не для иллюстрации идей; Я создаю пространство, где человек может дышать, размышлять и встречаться со своей внутренней тайной. Как писал Рильке, искусство должно не отвечать, а поддерживать этот вопрос. Мои работы – это двери, а не стены.

Не могли бы вы описать свой творческий процесс? Как понять, что работа готова покинуть ваш внутренний мир и появиться на холсте?Я не следую дисциплине в обычном смысле этого слова; Слежу за готовностью. Иногда это похоже на паузу музыканта перед первой нотой, тишину, из которой все вырисовывается. Я верю, как и Кандинский, что каждое внутреннее движение ищет свой цвет, линию и форму. Моя роль заключается в том, чтобы услышать это движение и позволить ему говорить через холст.In your artistic statement, painting is described as a journey through silence and light. How do you personally experience this journey?Silence is the loudest sound for me, existing before words. It is charged with anticipation. Light is the breath in which the invisible is revealed. While painting, I enter this pre-verbal space, where reality is soft and malleable, and only there can I touch what is more important than the image, its breath.You describe your symbols as simultaneously fragile and enduring. Could you share one symbol that feels especially meaningful?The cube. In it resides both chance and strict order. It reminds us that something is always happening, and we can never predict everything. The cube is both game and destiny. It reflects my series “Game with Time,” where every face offers the chance to rewrite personal pain and replay trauma.

Memory and time are central themes in your art. How do you translate these abstract ideas onto the canvas?Memory is not a repository of the past; it is the breath connecting yesterday and tomorrow. Every brushstroke moves between what has been and what is about to come. Time, as Levinas wrote, is not a line of clocks but a meeting. The present arises when the gaze of another meets the painting. My art does not fix a moment; it opens a space where one can pause. That pause itself is time.Your works have been exhibited across continents. How did different cultures respond to your art?People are present in all cultures, and humanity is universal. In Tokyo, Rome, Doha, or New York, viewers stop before a painting and marvel. In that instant, distinctions vanish; only the meeting remains. As Mark Rothko said, art begins where the viewer is moved to tears. This is the true dialogue, not between cultures, but between hearts.You also wrote the play “Archive of the Future.” How does writing relate to painting as a form of self-expression?For me, words are breath that sets the painting in motion. The play animates my canvas symbols, turning them into dialogue, a space where thoughts acquire body and voice. I believe, as Neruda did, that the power of thought can change reality. Painting speaks in colour; drama speaks in pause, voice, and silence.

As a classically trained artist experimenting with contemporary forms, how do you find the balance between tradition and innovation?During my studies and afterwards, I learned from great masters. They taught me craft, but true art begins when you discover yourself. Some said, “You are doing everything correctly,” others said, “You are more than this.” At some point, Dante’s voice seemed to tell me: “When the choice stands between duty and desire, follow desire.” I followed, and it opened the path to modernity. Tradition is roots; innovation is growth. One cannot exist without the other.What does the future mean to you in art? Where do you see yourself going next?I see the future as a new world to be painted, a world where thousands of voices, colours, and meetings participate. If my paintings someday, somewhere, inspire even one person, then nothing has been in vain. And even if I never know this, it does not matter. As Rilke wrote: “The future enters into us, in order to transform itself in us, long before it happens.” I like to think of my paintings as tiny seeds of this future already living with.